Проблема взаимосвязи внутреннего мира и внешнего..

Сочинение по тексту:

Федор Михайлович Достоевский – русский писатель и мыслитель, в своем произведении затрагивает проблему  взаимосвязи внутреннего мира и внешнего вида человека.

Автор, от первого лица повествует об испуганном мальчике, который подбежал к крепостному, который в свою очередь начал его успокаивать. Он называет сочувствие Марея неожиданным, так как считал, что все крепостные грубые и зверски невежественные люди.

Ф.М. Достоевский считает, что даже хмельной мужик, орущий свою рьяную сиплую песню, может оказаться добрым человеком, который, несмотря на свой вид может сочувствовать другому. 

Я считаю данную проблему актуальной, ведь нельзя судить о человеке по тому как он выглядит внешне. Грозный и грубый  может оказаться добрейшим человеком, а милая на первый взгляд девушка, может обладать безграничным коварством и вредностью.

В качестве доказательства, можно привести произведение М.А. Шолохова «Судьба человека». Главный герой, который прошел войну и остался без семьи, кажется, он уже не способен обладать сочувствием и другими хорошими качествами. Но нет! Он смог сказать незнакомому мальчику, что он его отец, тем самым сделав его счастливым.

В качестве личного примера могу привести вожатого из лагеря. Это был уже почти «дядька», относительно взрослый и достаточно большой человек. По первому впечатлению казалось, что он злой, но на деле все обстояло не так. Он был веселый и радостный, будто внутри него сидит маленький мальчик, который чувствует себя рядом с детьми, как со своими ровесниками.

В заключение хочу сказать, что не стоит судить о человеке по его внешнему виду, это не главное, главное то, кем он является на своих делах и поступках, во время беседы.

Еще сочинение по этому тексту здесь

Текст Фёдора Михайловича Достоевского:

(1)Было мне тогда всего девять лет от роду. (2)Как-то раз в лесу, среди глубокой тишины, ясно и отчётливо почудился мне крик: «Волк бежит!» (3)Я вскрикнул и вне себя от испуга выбежал на поляну, прямо на пашущего землю мужика.
(4)Это был Марей – наш крепостной лет пятидесяти, плотный, довольно рослый, с сильною проседью в тёмно-русой бороде. (5)Я немного знал его, но до того почти никогда не случалось мне заговорить с ним. (6)Я в детстве мало общался с крепостными: эти чужие, с грубыми лицами и узловатыми руками мужики казались мне опасными, разбойными людьми. (7)Марей остановил кобылёнку, заслышав мой напуганный голос, и когда я, разбежавшись, уцепился одной рукой за его соху, а другою за его рукав, то он разглядел мой испуг.
(8)Волк бежит! – прокричал я, задыхаясь.
(9)Он вскинул голову и невольно огляделся кругом, на мгновенье почти мне поверив.
(10)Что ты, какой волк, померещилось: вишь! (11)Какому тут волку быть! – бормотал он, ободряя меня. (12)Но я весь трясся и ещё крепче уцепился за его зипун и, должно быть, был очень бледен. (13)Он смотрел с беспокойною улыбкою, видимо боясь и тревожась за меня.
 (14)Ишь ведь испужался, ай-ай! – качал он головой. – (15)Полно, родный. (16)Ишь, малец, ай!
(17)Он протянул руку и вдруг погладил меня по щеке.
(18)Полно же, ну, Христос с тобой, окстись.
(19)Но я не крестился: углы моих губ вздрагивали, и, кажется, это особенно его поразило. (20)И тогда Марей протянул свой толстый, с чёрным ногтем, запачканный в земле палец и тихонько дотронулся до вспрыгивающих моих губ. (21)Ишь ведь, улыбнулся он мне какою-то материнскою и длинною улыбкой, господи, да что это, ишь ведь, ай, ай!
(22)Я понял наконец, что волка нет и что мне крик про волка померещился. (23)Ну, я пойду, сказал я, вопросительно и робко смотря на него. (24)Ну и ступай, а я те вослед посмотрю. (25)Уж я тебя волку не дам!  прибавил он, всё так же матерински мне улыбаясь. – (26)Ну, Христос с тобой,  и он перекрестил меня рукой и сам перекрестился.
(27)Пока я шёл, Марей всё стоял со своей кобылёнкой и смотрел мне вслед, каждый раз кивая головой, когда я оглядывался. (28)И даже когда я был далеко и уже не мог разглядеть его лица, чувствовал, что он всё точно так же ласково улыбается.
(29)Всё это разом мне припомнилось сейчас, двадцать лет спустя, здесь, на каторге в Сибири… (30)Эта нежная материнская улыбка крепостного мужика, его неожиданное сочувствие, покачивания головой. (31)Конечно, всякий бы ободрил ребёнка, но в той уединённой встрече случилось как бы что-то совсем другое. (32)И только бог, может быть, видел сверху, каким глубоким и просвещённым человеческим чувством было наполнено сердце грубого, зверски невежественного человека и какая тонкая нежность таилась в нём.
(33)И вот когда здесь, на каторге, я сошёл с нар и огляделся кругом, я вдруг почувствовал, что могу смотреть на этих несчастных каторжников совсем другим взглядом и что вдруг исчезли всякий страх и всякая ненависть в сердце моём. (34)Я пошёл, вглядываясь в встречавшиеся лица. (35)Этот обритый и шельмованный мужик, с клеймами на лице, хмельной, орущий свою рьяную сиплую песню, может быть, такой же Марей. (36)Ведь я же не могу заглянуть в его сердце.
(по Ф.М. Достоевскому*)
*Фёдор Михайлович Достоевский (1821–1881 г.) – русский писатель, мыслитель.