Р. А. Дощинский и И. П. Цыбулько – 2025. 36 вариантов. Вариант 27.
Искусство… В чём его сила? По Г. И. Успенскому
Искусство… В чём его сила? Способно ли истинное творение искусства произвести в человеке неожиданные перемены? Может ли художественное произведение изменить настроение, вызвать радость или произвести осознание собственного достоинства? Именно эти вопросы возникают при чтении текста русского писателя Г. И. Успенского.
Автор считает, что подлинное произведение искусства способно произвести духовный переворот в человеке, исцелить его душу от уныния и неверия, сделать его лучше, вызвать стремление к самосовершенствованию.
Раскрывая свою позицию, автор ведёт повествование от первого лица. Рассказчик носит в своей душе «груз горького, подлого и страшного», он не испытывает никакой нравственной потребности любоваться творениями великих мастеров прошлого: скульпторов, художников. Но, зайдя в Лувр, он останавливается перед скульптурой Венеры Милосской, «поражённый чем-то необычайным, непостижимым». Вдруг он почувствовал радость. Чтобы раскрыть детальнее и образнее своё состояние, автор использует развёрнутое сравнение. До встречи со скульптурой он был похож на скомканную перчатку. Но вдруг он дунул в эту перчатку, и она стала похожа на человеческую руку. Таким образом, встреча с настоящим произведением искусства может коренным образом изменить настроение человека, его внутреннее состояние, избавить от тоски и уныния, воодушевить.
С этого дня в рассказчике возникла потребность изменить себя к лучшему, он осознал необходимость безукоризненного нравственного поведения. В нём возникло счастье ощущать себя человеком, и он боялся потерять это ощущение. Из этого следует, что красота и совершенство скульптуры произвели огромное впечатление на героя, в нём возникла потребность стать прекрасным человеком.
Оба примера находятся в причинно-следственной связи. Встреча со скульптурой Венеры Милосской «выпрямила» душу героя, избавила его от тягостного уныния, и следствием этого стало стремление быть «вполне хорошим человеком», соответствовать той красоте, которая возникла перед ним.
Я полностью поддерживаю позицию автора. Несомненно, искусство обладает величайшей силой и способно произвести в человеке неожиданные перемены, оно может изменить настроение, вызвать радость или произвести осознание собственного достоинства.
Чтобы подтвердить свою мысль, приведу пример из романа-эпопеи Л. Н. Толстого «Война и мир». Николай Ростов после карточного проигрыша Долохову возвращается домой в подавленном и мрачном настроении. Он не знает, как сказать об этом ужасном проигрыше, ставящем семью на грань разорения. Но вот он слышит пение своей сестры Наташи и забывает обо всём на свете, желая, чтобы Наташа взяла высокую ноту. Так, музыка и пение изменили настроение героя, заставили его поверить в лучшее.
В заключение хочу подчеркнуть, что искусство обладает величайшей силой и способно исцелить душу человека, возродить его духовно к новой жизни.
Текст
(1)Я исходил по Парижу десятки вёрст, нося в своей душе груз горького, подлого и страшного, и совершенно неожиданно доплёлся до Лувра. (2)Без малейшей нравственной потребности вошёл я в музей. (3)Машинально ходил туда и сюда, машинально смотрел на античную скульптуру, в которой ровно ничего не понимал, а чувствовал только усталость, шум в ушах и колотье в висках. (4)И вдруг, в полном недоумении, сам не зная почему, поражённый чем-то необычайным, непостижимым, я остановился перед Венерой Милосской.
(5)Я стоял перед ней, смотрел на неё и непрестанно спрашивал самого себя: «Что такое со мной случилось?» (6)Я спрашивал себя об этом с первого момента, как только увидел статую, потому что с этого же момента я почувствовал, что со мною случилась большая радость... (7)До сих пор я был похож (я так ощутил вдруг) вот на эту скомканную в руке перчатку. (8)Похожа ли она видом на руку человеческую? (9)Нет, это просто какой-то кожаный комок. (10)Но вот я дунул в неё, и она стала похожа на человеческую руку. (11)Что-то, чего я понять не мог, дунуло в глубину моего скомканного, измученного, искалеченного существа и выпрямило меня, мурашками оживающего тела пробежало там, где уже, казалось, не было чувствительности, заставило всего «хрустнуть» именно так, когда человек растёт, заставило также бодро проснуться и наполнило расширившуюся грудь, весь выросший организм свежестью и светом.
(12)Мне невозможно было даже мысли допустить, чтобы в эту минуту я мог подумать жить чем-нибудь таким, что составляло простую житейскую необходимость той поры, то есть того времени, когда я был скомканной перчаткой. (13)Опять позволить скомкать себя так, как это было час тому назад и всю жизнь до этого часа? (14)Нет, нет! (15)Я не мог даже есть, пить в этот день, до такой степени мне казалось это ненужным и обидным для того нового, что я бережно нёс в себе.
(16)С этого дня я почувствовал не то что потребность, а прямо необходимость, неизбежность самого, так сказать, безукоризненного поведения: сказать что-нибудь не то, что должно, хотя бы даже для того, чтобы не обидеть человека, смолчать о чём-нибудь нехорошем, затаив его в себе, сказать пустую, ничего не значащую фразу единственно из приличия, делать какое-нибудь дело, которое могло бы отозваться в душе малейшим стеснением или, напротив, могло малейшим образом стеснить чужую душу, теперь, с этого памятного дня, сделалось немыслимым. (17)Это значило потерять счастие ощущать себя человеком, которое мне стало знакомо и которое я не смел желать убавить даже на волосок. (18)Дорожа моей душевной радостью, я не решался часто ходить в Лувр и шёл туда только в таком случае, если чувствовал, что могу «с чистою совестью» принять в себя животворную тайну. (19)Обыкновенно я в такие дни просыпался рано, уходил из дому без разговоров с кем бы то ни было и входил в Лувр первым, когда ещё никого там не было.
(20) И как бы вы тщательно ни разбирали Венеру Милосскую с точки зрения «женской прелести», вы на каждом шагу будете убеждаться, что творец этого художественного произведения имел какую-то другую, высшую цель.
(21) Ему нужно было и людям своего времени, и всем векам, и всем народам вековечно и нерушимо запечатлеть в сердцах и умах огромную красоту человеческого существа, ознакомить человека — мужчину, женщину, ребёнка, старика — с ощущением счастия быть человеком, показать всем нам и обрадовать нас видимой для всех нас возможностью быть прекрасными — вот какая огромная цель владела его душой и руководила рукой.
(22) Он брал то, что для него было нужно, и в мужской красоте и в женской, ловя в этом только человеческое. (23)Из этого многообразного материала он создавал то истинное в человеке, что составляет смысл всей его работы, то, чего сейчас, сию минуту нет ни в ком, ни в чём и нигде, но что есть в то же время в каждом человеческом существе.
По Г. И. Успенскому