Проблема готовности к самопожертвованию в годы войны...

Проблема готовности к самопожертвованию в годы войны. По В. А. Каверину

Что движет людьми, готовыми пожертвовать собственной жизнью? Ради чего они готовы пожертвовать собственной жизнью? Именно эти вопросы возникают при чтении текста В. А. Каверина. 

Раскрывая проблему готовности к самопожертвованию в годы войны, автор повествует об одном эпизоде из истории Великой Отечественной войны. Комиссар вызвал к себе двух лучших разведчиков, награждённых орденами и медалями, - Корнева и Тумика, поставив перед ними боевую задачу – уничтожить дальнобойную батарею, которая обстреливала передний край, мешала одной задуманной операции. От этой батареи советская дивизия несла большие потери. Но эту батарею без самопожертвования нельзя было уничтожить, поэтому комиссар и спросил разведчиков, что они думают о самопожертвовании, предварительно начав с подвига двадцати восьми панфиловцев, которые отдали за Отчизну свои молодые жизни. Корнев и Тумик дали согласие. В последнюю ночь перед выполнением задания Тумик вспоминал самое главное в своей жизни: отца, родной дом, детство, школу, девушку Шуру, друга Мишу Рубина. Это и было его Отчизной. К нему пришло осознание того, что он недаром прожил свою жизнь. А утром Тумик предложил Корневу тянуть жребий, зажав две длинные спички. Он знал, что у товарища жена и маленький сын, и поэтому решил подорвать батарею и самому подорваться, сохранив жизнь семейному товарищу. 

Автор подводит читателя к мысли о том, что на войне ради Отчизны, ради близких и родных людей воины готовы жертвовать собой. 

Невозможно не согласиться с мнением автора. Советские бойцы в годы Великой Отечественной войны жертвовали своими жизнями, чтобы защитить свою страну и народ от немецко-фашистских захватчиков. 

В заключение хочу сказать, что подвиг советского народа в годы Великой Отечественной войны вызывает трепетное и священное чувство уважения. Нужно помнить о нём всегда. Помнить и свято чтить имена тех, кто пожертвовал своей жизнью, спасая мир от фашизма.

(1) Накануне вечером комиссар вызвал Корнева и Тумика в свою каюту и заговорил об этой батарее, дальнобойной, которая обстреливала передний край и глубину и которая всем давно надоела. 
— (2)Мы несём от неё немалые потери, — сказал он, — и, кроме того, она мешает одной задуманной операции. (3)Нужно эту батарею уничтожить.  
(4)Потом он спросил, что они думают о самопожертвовании, потому что иначе её нельзя уничтожить. (5)Он спросил не сразу, а начал с подвига двадцати восьми панфиловцев, которые отдали за Отчизну свои молодые жизни. (6)Теперь этот вопрос стоит перед ними — Корневым и Тумиком — как лучшими разведчиками, награждёнными орденами и медалями. (7) Тумик первый сказал, что согласен. (8)Корнев тоже согласился, и решено было высадиться на берег в девять часов утра. (9)По ночам немцы пускали ракеты, хотя стоял декабрь и днём было так же темно, как и ночью. (10)Времени вдруг оказалось много, и можно было полежать и подумать, тем более что это, наверно, уже в последний раз, а больше, пожалуй, не придётся. (11)Тумик воевал уже полтора года и дважды был ранен. (12)Он участвовал в захвате знаменитой сопки «Колпак», когда восемьдесят моряков семь часов держались против двух батальонов, и боезапас кончился, и моряки стали отбиваться камнями. (13)Как вчера, он видел перед собой маленький дом, крыльцо с провалившейся ступенькой и отца в саду — коротко стриженного, седого, с худым носом и ещё такого стройного, ловкого, когда он быстро шёл навстречу гостям, опираясь на трость, в своей кубанке набекрень и со своими тремя орденами. (14) Когда началась война, он прислал Тумику письмо: «Воюй и за себя, и за меня». (15) Тут Тумик вспомнил всю свою жизнь, самое главное, самое интересное в жизни. (16)Отец — это был родной дом, детство и школа, девушка Шура — это была любовь, а Миша Рубин — друг, который всегда говорил, что, может быть, и есть на свете любовь, но верно то, что на свете есть настоящая дружба навеки.
(17) Они были с ним всю войну — отец, та девушка и Миша — и были теперь, когда он лежал на своей койке под иллюминатором и слышно было, как волна, плеща, набегает на борт. (18)Это была его Отчизна! (19) И вдруг всё стало так ясно для него, что он даже присел на койке, обхватив руками колени.
— (20)Недаром же я жил на земле, — сказал он себе. 
(21)Он видел, как при свете огарка Корнев пишет письмо, и ему хотелось сказать Корневу, что нет для них смерти и что для них пришла эта торжественная, последняя ночь, когда замер весь свет и только под лёгким ветром волна, плеща, набегает
на борт. (22)Но он ничего не сказал. (23)У Корнева были жена и маленький сын. (24)Он писал им, и кто знает, о чём он думал сейчас, хмуря крупные чёрные брови… (25)Утром они с первого взгляда поняли, что нельзя заложить тол и уйти: батарея работала, и кругом было слишком много народу. (26)Можно было только сделать, как сказал комиссар: подорвать её и самим подорваться. (27)И это было легко:
неподалёку от батареи штабелями лежали снаряды. (28)Они стали тянуть жребий, потому что достаточно было подорваться одному, а другой мог вернуться к своим. (29)Они условились: вернётся тот, кто вытащит целую спичку. (30)И Тумик взял в обе руки две целые спички и сказал шёпотом:
— Ну, Корнев, тащи.
(31) У Корнева были жена и маленький сын…  
(32) Они обнялись, поцеловались. (33)На прощание Тумик отдал Корневу свою фотографию, где был снят с автоматом, лёжа, прицеливаясь, — ребята говорили, что вышел отлично. (34)И Корнев ушёл. (35)Он был метрах в сорока от батареи, когда раздался взрыв и пламя метнулось до самого неба, осветив пустынный край — снег и тёмные ущелья между скал, диких скал Отчизны…

(По В. А. Каверину*)