Проблема коллективного творчества в литературе... По А. И. Куприну
Категория: Сочинения ЕГЭ
Проблема коллективного творчества в литературе. И. П. Цыбулько 2020. Вариант № 18 («Несомненно, Дюма останется ещё на многие годы любимцем…»)
Допустимо ли коллективное творчество в литературе? Существует ли в коллективном творчестве свой «архитектор»? Именно эти вопросы возникают при чтении русского писателя А. И. Куприна.
Раскрывая проблему коллективного творчества в литературе, автор даёт оценку французскому писателю и драматургу Александру Дюма. Он отвергает расхожее мнение о том, что все романы написаны подёнщиками от литературы, которых нанимал Дюма, а сам только подписывал чужие произведения. Куприн убеждает своих читателей в том, что это не правда, так как, хотя у Дюма и были помощники, но главным архитектором выстроенного литературного здания был именно он. Вспоминает автор и Чарльза Диккенса, которого называет «самым христианским из писателей». Диккенс не брезговал содействием литературных сотоварищей. Прекрасный рассказчик Диккенс передавал за дружеской беседой нить какой-нибудь пришедшей ему в голову истории курьёзного или трогательного характера, намёк на тему разделял на несколько частей и давался каждому из соавторов. Затем отдельные части повести он вплетал в своё произведения, сглаживая швы.
Оба эти примера, дополняя друг другу, свидетельствуют о том, что в литературном творчестве можно прибегать к сотрудничеству, к помощи других литераторов, но главным «конструктором» произведения всегда остаётся один.
Авторская позиция заключается в следующем: коллективное творчество относится «к чрезвычайно сложным, запутанным и щекотливым литературным вопросам» и «имеет множество видов, условий и оттенков». Тем не менее в коллективном творчестве есть свой «архитектор», чьё имя будет высечено на фасаде дома.
Мне близка позиция автора. Действительно, у писателя часто не хватает времени просиживать часами в библиотеке, бегать по музеям, рыться «в хронологической пыли» архивов, делать выписки из исторических книг, и тут незаменимую помощь в этой кропотливой работе могут оказать сотрудники, соавторы. Но всё же в этом коллективном творчестве есть главный автор, наиболее талантливый и узнаваемый по своему стилю, выделяющийся яркой писательской индивидуальностью.
В заключение хочу подчеркнуть, что мы узнаём истинного писателя по его характерным особенностям: по искусству диалога, по остроумию, по яркости портретов, по внутренней доброте.
Текст А. И. Куприна
(1)Несомненно, Дюма останется ещё на многие годы любимцем и другом читателей с пылким воображением и с не совсем остывшей кровью. (2)Но, увы, надолго сохранится и убеждение в том, что большинство его произведений написаны в слишком тесном сотрудничестве с другими авторами.
(3)Повторять что-нибудь дурное, сомнительное, позорное о людях славы и искусства было всегда лакомством для критиков и публики. (4)Помню, как в Москве один учитель средней школы на жадные расспросы о Дюма сказал уверенно:
— Дюма? (5)Да ведь он не написал за всю жизнь ни одной строчки. (6)Он только нанимал романистов и подписывался за них. (7)Сам же он писать совсем не умел. (8)И даже читал с большим трудом.
(9)Конечно, всякому ясно, что выпустить в свет около пятисот шестидесяти увесистых книг, содержащих в себе длиннейшие романы и пятиактные пьесы, — дело немыслимое для одного человека, каким бы он ни. был работоспособным, какими бы физическими и духовными силами он ни обладал. (10)Если мы допустим, что Дюма умудрялся при титанических усилиях писать по четыре романа в год, то и тогда ему понадобилось бы для полного комплекта его сочинений работать около ста сорока лет самым усердным образом, подхлёстывая себя неистово сотнями чашек крепчайшего кофе. (11)Да. (12)У Дюма были сотрудники. (13)Например: Огюст Маке, Поль Мерис, Октав Фейе, Е. Сустре, Жерар де Нерваль, были, вероятно, и другие...
...(14)Но вот тут-то мы как раз и подошли к чрезвычайно сложным, запутанным и щекотливым литературным вопросам. (15)С самых давних времён весьма много было сказано о вольном и невольном плагиате, об использовании чужих, хотя бы очень старых, хотя бы совсем забытых, хотя бы никогда не имевших успеха сюжетов.
(16) Коллективное творчество имеет множество видов, условий и оттенков.
(17) Во всяком случае, на фасаде выстроенного дома ставит своё имя архитектор.
(18) А не каменщик, и не маляры, и не землекопы.
(19) Чарльз Диккенс, которого Достоевский называл самым христианским из писателей, иногда не брезговал содействием литературных сотоварищей, каковыми бывали даже и дамы-писательницы: мисс Мэльхолланд и мисс Стрэттон, а из мужчин — Торкбери, Гаскайн и Уилки Коллинз. (20)Особенно последний, весьма талантливый писатель, имя и сочинения которого до сих пор ценны для очень широкого круга читателей.
(21) Распределение совместной работы происходило приблизительно так: Диккенс — прекрасный рассказчик — передавал иногда за дружеской беседой нить какой-нибудь пришедшей ему в голову или от кого-нибудь слышанной истории курьёзного или трогательного характера. (22)Потом этот намёк на тему разделялся на несколько частей, в зависимости от количества будущих сотрудников, и каждому из соавторов, в пределах общего плана, предоставлялось широкое место для личного вдохновения. (23)Потом отдельные части повести соединялись в одно целое, причём швы заглаживал опытный карандаш самого Диккенса, а затем общее сочинение шло в типографский станок. (24)Эти полушутливые вещицы вошли со временем в полное собрание сочинений Диккенса. (25)Сотрудники в нём переименованы, но вот беда: если не глядеть на фамилии, то Диккенс сразу бросается в глаза своей вечной прелестью, а его сотоварищей по перу никак не отличишь друг от друга.
(26)В фабрике Дюма были, вероятно, совсем иные условия и отношения. (27)Прежде всего надо сказать, что если кто и был в этом товариществе настоящим работником, то, конечно, он, сорокасильный, неутомимый, неукротимый, трудолюбивейший Александр Дюма. (28)Он мог работать сколько угодно часов в сутки, от самого раннего утра до самой поздней ночи, иногда и больше.
(29) Из-под пера так и падали с лёгким шелестом бумажные листы, исписанные мелким отличнейшим почерком, за который Дюма обожали наборщики (кстати, и его восхищённые первочитатели). (30)Говорят, он пыхтел и потел во время работы, ибо был тучен и горяч. (31)По его бесчисленным сочинениям можно судить, какое огромное количество требовалось ему сведений об именах, характерах, родстве, костюмах, привычках действующих персонажей. (32)Разве хватало у него времени просиживать часами в библиотеке, бегать по музеям, рыться в пыли архивов, разыскивать старые хроники и мемуары и делать выписки из редких исторических книг? (33)Если в этой кропотливой работе ему помогали друзья (как впоследствии Флоберу), то оплатить эту услугу было бы одинаково честно и ласковой признательностью, и денежными знаками или, наконец, и тем и другим.
(34)Правда, Дюма порою мало церемонился с годами, числами и фактами, но во всех лучших его романах безошибочно чувствуется его собственная, хозяйская, авторская рука. (35)Её узнаёшь и по характерному искусству диалога, по грубоватому остроумию, по яркости портретов и быта, по внутренней доброте... (36)Правда и то, что очень часто, особенно в последние свои годы, Дюма прибегал к самому щедрому и самому бескорыстному сотруднику — к ножницам. (37)Но и здесь, сквозь десятки чужих страниц географического, этнографического, исторического и вообще энциклопедического свойства всё-таки блистает прежний Дюма, пылкий, живой, увлекательный, роскошный.
(38) Огюст Маке заявил публичную претензию на Дюма, которому он чем-то помог в «Трёх мушкетёрах». (39)Оттуда и пошёл разговор о помощниках. (40)Но после первого театрального представления одноимённой пьесы, переделанной из романа и прошедшей с колоссальным успехом, Дюма, под бешеные аплодисменты и крики, насильно вытащил упиравшегося Маке к рампе, потребовал молчания и сказал своим могучим голосом:
— Вот Огюст Маке, мой друг и сотрудник. (41)Ваши лестные восторги относятся одинаково и к нему, и ко мне.
(42)И у Маке потекли из глаз слёзы.
(По А. И. Куприну)