Проблема особенности творчества А. С. Пушкина. По Ю. И. Айхенвальду

Проблема особенности творчества А. С. Пушкина. По Ю. И. Айхенвальду. Сочинение ЕГЭ

Каково своеобразие творческого наследия А. С. Пушкина? В чём заключаются особенности произведений русского национального поэта? Именно эти вопросы стоят в центре внимания известного русского литературного критика Ю. И. Айхенвальда.

Раскрывая проблему особенности творчества А. С. Пушкина, автор опирается на собственные размышления. Называя русского гения «богатырём духа», критик отмечает главное в поэте – «пламенное любопытство», которое «объемлет всё, всех видит и слышит, каждому отвечает». Широта кругозора поэта, его всемирная отзывчивость и способность преодолевать границы пространства и времени поражают автора статьи.
Конкретизируя мысль об умении поэта «объять необъятное», отозваться, словно эхо, на всемирные скорби, события и идеи, принять культуру разных народов и разных эпох, литературовед приводит яркий пример. В «несравненном послании к Юсупову» Пушкин переживает с Овидием его страдания. Русский лирик никогда не был за границей, «не видал чужих краёв», «не видел Бренты и адриатических волн», но ему был дан высокий дар – «сказочная сила внутреннего зрения». Из этого следует, что гениальность поэта состоит в его всемирной отзывчивости, в способности воплотить в художественном слове мировую гармонию.

Оба примера соотносятся друг с другом как целое и частное. Отмечая особенность поэта духовным зрением проникать в разные страны и времена, автор иллюстрирует эту мысль конкретным художественным произведением, в котором Пушкин смог понять и ярко изобразить древнеримского поэта Овидия.

Авторская позиция заключается в следующем: своеобразие произведений А. С. Пушкина определяется безграничностью созданного им художественного мира как в пространстве, так и во времени.

Мне близка позиция автора. Действительно, все, кто читает лирические, эпические и драматические произведения «солнца русской поэзии», отмечают широту и беспредельность художественной картины, воссозданной русским европейцем. Его мысль проникает в самые различные пространства мира и способна постичь любое время.

За доказательством обратимся к «маленькой трагедии» Пушкина «Моцарт и Сальери», в которой писатель реалистично и правдиво показал два типа художника: Сальери, который неимоверным трудом и усилиями стремится постичь гармонию «алгеброй», и Моцарта, гения, которому дан музыкальный дар свыше.

В заключение ещё раз подчеркнём, что Пушкин покоряет наши сердца способностью откликнуться на мировые события, перенестись с помощью своего внутреннего зрения из одной страны в другую, художественно правдиво изобразить разные эпохи.

(1)Богатырь духа, А. С. Пушкин в своём пламенном любопытстве, полный звуков и смятения, объемлет всё, всех видит и слышит, каждому отвечает. (2)Он сам сказал, что душа неразделима и вечна, и он оправдал это на себе. (3)Ему — дело до всего.
(4)Как бы не зная границ и пределов, не ощущая далёкого и прошлого, вечно настоящий, всюду сущий, всегда и всем современный, он в этой сверхпространственности и сверхвременности переносится из страны в страну, из века в век, и нет для него ничего иноземного и чужого.
(5)Овидий жил и страдал давно, но Пушкин переживает с ним эти страдания теперь и воскрешает в себе его тоскующий образ. (6)Та панорама жизни, которая так ярко и пышно развёртывается перед нами в несравненном послании к Юсупову, вся прошла в фантазии поэта, и ещё с гораздо большей разнообразностью картин и красок; и то, чего недоставало Пушкину во внешних восприятиях — он, себе на горе, не видал чужих краёв, где небо блещет неизъяснимой синевой, он не видел Бренты и адриатических волн, — всё это восполнял он сказочною силой внутреннего зрения и в самом себе пережил эпохи и страны, многие культуры, и Трианон, и революцию, и рассказы Бомарше, и всю превратность человеческих судеб.
(7)Он перечувствовал Шекспира и Гёте, посетил в идеальном путешествии своих творческих снов Европу и Восток, понял Дон Жуана, и Скупого рыцаря, и другого, бедного рыцаря, который имел одно виденье, непостижное уму, — понял и зависть Сальери, и царицу Клеопатру, и вещего Олега, и мудрого Пимена, чей облик воссиял ему из тьмы времён. (8)Для него были близки и понятны и Анакреон, и Песня Песней, и песни Шенье, которого Муза проводила до гильотины, и Хафиз, и Гораций, и всё, что когда-либо волновало и восхищало людей.
(9)Пушкин воплотил в своём поэтическом слове мировую гармонию, и, хотя в нём, страстном поэте, было так много непосредственной жизни и любопытства к ней, что жизни он мог бы отдаться беззаветно, он всё-таки захотел ещё её оправдать и вместе с нею оправдать собственное дыхание. (10)0н это осуществил.
(11)Кроме того, он словом отозвался на самого себя, на свою жизнь. (12)И от этого она ничего не потеряла в своей действенности. (13)Он не только жил, но и писал; однако оттого, что свои труды и дни перевёл он на язык искусства и следами слова навеки запечатлел свои дела, не исчезла их живая подлинность и книга не заслонила его самого, биография не исказила жизни. (14)Он вообще на своём примере показал, что стихи как-то вошли в совокупность мира, не лишни для последнего, не чужды ему: стихи претворились в стихию.
(15)Наконец, он принял не только мир, но и самого себя — а это, быть может, труднее всего. (16)«Безумный расточитель», он знал муки воспоминания, горькими слезами обливал печальные строки в его длинном, ничего не зачёркивающем свитке, чувствовал «змеи сердечной угрызенья», — но все же, как это показывает и психологический фон его произведений, он преодолел свою рефлексию и своё раскаяние и с собою примирился, согласился, взял себя целиком. (17)Он прошёл по жизни честный, не стыдящийся и довольный.
(18)Пушкин — самое драгоценное, что есть у России, самое родное и близкое для каждого из нас; и оттого, как заметил один исследователь русской литературы, нам трудно говорить о нём спокойно, объективно, без восторга. (19)Мы вспоминаем эту дорогую кудрявую благодеянием, и, голову, мы повторяем его стихи которые И. С. Аксаков назвал облагодетельствованные его стихами, истолкованием Божества, бодрее продолжаем свою трудовую дорогу: мы знаем, что в степи мирской, печальной и безбрежной, есть неиссякаемый, животворный источник, где обновляется наше воодушевление и сила жизни, где мы черпаем всё новые и новые возможности мыслить и чувствовать, где нам даётся святое причастие красоты.
(20)Его стихи лепечут уста детей, и его же стихи, не покидаемые в стенах школы, на обязательных страницах хрестоматий, текут вослед за нами в продолжение всей нашей жизни и, «ручьи любви», навсегда вливаются в наши взрослые души. (21)И так проходят годы, десятилетия, столетия со дня его рождения, а сам он не проходит. (22)Великий и желанный спутник, вечный современник, он идёт с нами от нашего детства и до нашей старости, он всегда около нас, он всегда откликается на зов нашего сердца, жаждущего прекрасных откровений. (23)Какое счастье!..

По Ю. И. Айхенвальду