Проблема отношения людей к авиации. По А. И. Куприну

Р. А. Дощинский и И. П. Цыбулько – 2025.  36 вариантов. Вариант 8
Проблема отношения людей к авиации. По А. И. Куприну

Почему авиация вызывает восхищение у людей? Чем она отличается от других технологических чудес и открытий? Почему именно полёты на самолётах вызывают неизменное восхищение людей? Именно эти вопросы возникают при чтении текста русского писателя А. И. Куприна.

Отвечая на эти вопросы, автор подчёркивает, что люди быстро привыкают к различным технологическим чудесам, но именно воздухоплавание вызывает у них неизменное восхищение, так как то, что прежде казалось сказкой, воплотилось в реальной действительности, а пилоты кажутся им особенными людьми, похожими на гордых и свободолюбивых птиц. 

Раскрывая свою позицию, автор перечисляет множество открытий, которые были сделаны в конце девятнадцатого – в начале двадцатого века: электричество, телефон, фонограф, кино, трамваи и автомобили, радиотелеграф. Он отмечает, что его современники давно уже перестали удивляться этим технологическим новшествам, стали относиться к ним, как к чему-то обыденному. Из этого следует, что человек быстро привыкает к новшествам, утрачивает ощущение чуда.

Но в то же время писатель подчёркивает, что авиация никогда не перестаёт восхищать, а лётчики представляются «новой, странной породой людей». Он сравнивает их с свободными и гордыми птицами. Этот пример говорит о том, что полёты в небе неизменно вызывают удивление и восхищение людей.

Оба примера противопоставлены друг другу, так как многие технологические открытия уже не удивляют людей, а авиация продолжает восхищать и вызывать ощущение чуда. 

Я согласна с мнением автора. Действительно, самолёты и полёты в небе всегда кажутся чудом, вызывают удивление и восторг.

Для подтверждения своей позиции приведу пример из книги Александры Яковлевны Бруштейн «Дорога уходит вдаль…». Главная героиня Сашенька Яновская и её подруга, девочка-инвалид Юлька, узнали из афиши, что известный воздухоплаватель Древницкий совершит полёт над городом на воздушном шаре. До этого времени для них летали в небе только герои сказок на ковре-самолёте. Толпа людей собралась в Ботаническом саду, чтобы увидеть это чудо. Когда шар с Древницким поднялся ввысь, все присутствующие зааплодировали этому необыкновенному человеку. А Юлька, изумлённая происходящим, словно забыла о словах врачей, которые говорили, что она никогда не сможет ходить. Девочка поднялась со скамейки и, покачиваясь, словно травинка, сделала несколько неуверенных шагов, ведомая чувством чуда.

Таким образом, люди не перестают восхищаться воздухоплаванием с момента полётов на воздушном шаре до нынешнего времени.

(1)Да, это новая, совсем новая, странная порода людей, появившаяся на свет божий почти вчера, почти на наших глазах. (2)Мы, современники, перевалившие через четвёртый десяток лет, были свидетелями многих чудес. (3)При нас засияло на улицах электричество, заговорил телефон, запел фонограф и задвигались на экране оживлённые фигуры, забегали трамваи и автомобили, радиотелеграф понёс проволоки на сотни вёрст человеческую мысль, подводные лодки осуществили дерзкую мечту Жюля Верна. (4)И вот мы уже перестали удивляться большинству открытий. (5)Щелкая медным выключателем, мы в тот момент, когда комната озаряется ровным ярким сиянием, уже не говорим себе с радостной гордостью: «Да будет свет!» (6)И любой петроградский коммерсант, слыша голос своего доверенного, говорящего из Москвы, кощунственно восклицает: «Прошу погромче. (7)Сегодня телефон чертовски скверно работает!»

(8)Но авиация никогда не перестаёт занимать, восхищать и всегда снова удивлять свободные умы. (9)Вот они высоко в воздухе проплывают над нами с поражающим гулом, волшебные плащи Мерлина, сундуки-самолёты, летающие ковры, воздушные корабли, ручные орлы, огромные, сверкающие чешуей драконы — самая смелая сказка человечества, многотысячелетняя его грёза, символ свободы духа и победы над тёмной тягостью земли! (10)Само небо становится ближе, точно нисходит к тебе, когда, подняв кверху голову, следишь за вольным лётом прозрачного аэроплана в голубой лазури.

(11)И лётчики, эти люди-птицы, представляются мне совсем особой разновидностью двуногих. (12)Они жили и раньше, во всех веках, среди всех народов, но, ещё бескрылые, проходили в жизни незаметно, тоскуя смутно по неведомым воздушным сферам, или в судорожных попытках умерли безвестно, осмеянные безумцы, поруганные, голодные изобретатели.

(13)Моnsieur, — сказал однажды Блерио на парижском аэродроме своему ученику, русскому авиатору, после первого совместного полёта, — с этого дня летайте самостоятельно, я сегодня же выдам вам ваш brevet. (14)Вы родились птицей.

(15)В самом деле, в них много чего-то от свободных и сильных птиц — в этих смелых, живых и гордых людях. (16)Мне кажется, что у них и сердце горячее, и кровь краснее, и лёгкие шире, чем у земных братьев. (17)Их глаза, привыкшие глядеть на солнце и сквозь метель, и в пустые глаза смерти, — широки, выпуклы, блестящи и пристальны. (18)В движениях — уверенная стремительность вперёд.

(19)Часто, внимательно вглядываясь, я ловлю в лицах знакомых мне лётчиков, в рисунке их черепа, лба, носа и скул какие-то неясные, но несомненные птичьи черты. (20)Давно установлено наблюдением, что определённая профессия, наследственная в длинном ряду поколений, налагает наконец на внешний и внутренний лик человека особый характерный отпечаток. (21)Авиация слишком молода для такой специфической выработки типа. (22)Но отчего же не думать вместе с милым Блерио, что есть люди, рождённые летать? (23)Может быть, потому именно летать, что прапращур человека миллионы лет тому назад летал над землёю в неведомом нам таинственном образе?

— (24)Каждый человек, не особенно трусливый, может научиться летать и полетит, — говорил мне один офицер-инструктор, — но для очень многих существуют неодолимые пределы. (25)Я знаю некоторых лётчиков, обладающих холодной отвагой, расчётом и глазомером, притом в. совершенстве владеющих аппаратом, но... только до высоты в тысячу метров. (26)Ниже этой высоты он шутя сделает мёртвую петлю, скользнёт на крыло и на хвост, спланирует с выключенным мотором, примет бестрепетно бой с вражеским аэропланом... (27)Но выше тысячи метров он беспомощен. (28)Там у него появляется не духовная, а чисто физическая боязнь высоты и пространства

(29)Это чувство для других лётчиков прямо необъяснимо, парадоксально. (30)Ведь большинство из нас испытывает это тошнотворное, расслабляющее головокружение и противную щекотку в пальцах ног лишь на небольшой высоте, например, когда
высунешься из окна шестого этажа. (31)Но при подъёме это гнусное ощущение совершенно исчезает, и чем выше забираешься, тем всё легче, веселее, беспечнее и увереннее становится на душе.

По А. И. Куприну