Проблема проявления связи писателя с читателем. М. Салтыков-Щедрин

Р. А. Дощинский и И. П. Цыбулько – 2025.  36 вариантов. Вариант 16
Проблема проявления связи писателя с читателем

Как проявляется связь писателя с читателем? Может ли читатель понять, на что опирается автор в своей творческой деятельности? Ради чего бьётся мысль творца? Именно эти вопросы в центре внимания русского сатирика М. Е. Салтыкова-Щедрина.

Автор считает, что писатель, создавая свои произведения, всегда мысленно представляет читателя, который является для него опорой, основой, «устоем». Читатель – это тот единственный объект, ради которого творец «горит мыслью». Только тогда писатель счастлив, чувствует прилив бодрости и силы духа, когда осознаёт, что его адресат всецело понимает мысли творца. Но если автор видит, что его слово не доходит до читателя, то чувствует себя глубоко несчастным человеком. 

Раскрывая свою позицию, М. Е. Салтыков-Щедрин подчёркивает, что каждого писателя, желающего убеждать в чём-либо, волнует вопрос, есть ли у него читатель. Вся деятельность творца зиждется на читателях, которые представляются ему единственным «устоем», поддерживающим его. Таким образом, для писателя очень важна восприимчивость того, к кому он мысленно обращается, создавая свои произведения. Именно духовная связь со своим адресатом придаёт автору уверенность в своих силах, создаёт ощущение своей значимости.

Но если читательская масса, представляет собой «бродячее человеческое стадо, мятущееся под игом давлений внешнего свойства», то писатель чувствует себя глубоко несчастным человеком, так как не смог горением своего сердца зажечь сердца своих читателей. Таким образом, когда отсутствует внутренняя связь между автором и его адресатом, поэт чувствует, что не стал властителем дум, не исполнил своего призвания.

Оба примера противопоставлены друг другу. Писатель счастлив, когда чувствует отклик в душе читателя, когда находит своего адресата и пишет именно ля него. И, напротив, творец глубоко несчастен, когда не находит отклика в тех, кому он отправляет сигналы в виде художественного слова и образа. 

Я соглашаюсь с мнением автора текста. Действительно, каждому писателю дороги минуты, когда он ощущает одобрение и отклик со стороны читателей. Если же слово писателя становится простым сотрясением воздуха и не находит отзыва в душе тех, к кому оно направлено, то это приносит автору чувство горечи и осознание того, что он не смог себя реализовать, не исполнил своего призвания.  

Для подтверждения верности этой мысли приведу пример из романа Н. В. Гоголя «Мёртвые души».  В седьмой главе в лирическом отступлении он размышляет о том, что счастлив писатель, который создаёт характеры, являющие «высокое достоинство человека». Его удел завиден, так как все ему рукоплещут. Его имя вызывает трепет в «молодых пылких сердцах». Но горька судьба писателя, который не может собрать народных рукоплесканий, так как он «дерзнул» представить перед читателями «страшную, потрясающую тину мелочей». Писателя, не нашедшего ответа, отклика и участья в читающей публике, ожидает горькая судьба и одиночество. 

В заключение ещё раз хочу подчеркнуть, что для каждого мастера слова имеет большое значение связь с читателем, так как творец создаёт свои произведения не для себя, а для тех, с кем готов вступить в диалог.

Текст

(1)Для всякого убежденного и желающего убеждать писателя (а именно только такого я имею в виду) вопрос о том, есть ли у него читатель, где он и как к нему относится, есть вопрос далеко не праздный.

(2)Читатель представляет собой тот устой, на котором всецело зиждется деятельность писателя; он — единственный объект, ради которого горит писательская мысль. (3)Убежденность писателя питается исключительно уверенностью в восприимчивости читателей, и там, где этого условия не существует, литературная деятельность представляет собой не что иное, как беспредельное поле, поросшее волчецом, на обнаженном пространстве которого бесцельно раздается голос, вопиющий в пустыне.

(4)Доказывать эту истину нет ни малейшей надобности; она стоит столь же твердо, как и та, которая гласит, что для человеческого питания потребен хлеб, а не камень. (5)Даже несомненнейшие литературные шуты — и те чувствуют себя неловко, утрачивают бойкость пера, ежели видят, что читатель не помирает со смеху в виду их кривляний. (6)Даже тут, в этой клоаке человеческой мысли, чувствуется потребность поддержки со стороны читателя. (7)И не только ради построчной мзды, но и ради того чувственного возбуждения, при отсутствии которого самое скоморошество делается вялым, бесцветным и назойливым.

(8)Ежели в стране уже образовалась восприимчивая читательская среда, способная не только прислушиваться к трепетаниям человеческой мысли, но и свободно выражать свою восприимчивость, — писатель чувствует себя бодрым и сильным. (9)Но он глубоко несчастлив там, где масса читателей представляет собой бродячее человеческое стадо, мятущееся под игом давлений внешнего свойства. (10)Даже при уверенности, что в этой массе немало найдется сердец, несущихся навстречу писателю, это только усугубляет скорбь последнего. (11)Он вдвое несчастлив: и за себя, и за те преданные сердца, которым горение их ничего не может дать, кроме сознания темного и безвыходного порабощения.

(12)Поэт, в справедливом сознании светозарности совершаемого им подвига мысли, имел полное право воскликнуть, что он глаголом жжет сердца людей; но при данных условиях слова эти были только отвлеченной истиной, близкой к самообольщению. (13)Когда окрест царит глубокая ночь, — та ночь, которую никакой свет не в силах объять, тогда не может быть места для торжества живого слова. (14)Сердца горят, но огонь их не проницает сквозь густоту мрака; сердца бьются, но биение их не слышно сквозь толщу желез. (15)До тех пор, пока не установилось прямого общения между читателем и писателем, последний не может считать себя исполнившим свое призвание. (16)Могучий — он бессилен; властитель дум — он раб бездумных бормотаний случайных добровольцев, успевших захватить в свои руки ярмо

(17)Звуча наудачу, речь писателя превращается в назойливое сотрясание воздуха. (18)Слово утрачивает ясность, внутреннее содержание мысли ограничивается и суживается. (19)Только один вопрос стоит вполне определённо: к чему растрачивается пламя души? (20)Кого оно греет? на кого проливает свой свет?

(21)Повторяю: несчастие в этом случае так глубоко, что никогда не остается бесследным. (22)Я не говорю о себе лично, но думается, что всякий убежденный русский писатель испытал на себе влияние подобной изолированности. (23)Всякий на каждом шагу встречался и с ненавистью, и с бесчестными передержками, и с равнодушием, и с насмешкой; редко кому улыбнулось прямое, осязательное сочувствие. (24)Последнее так далеко затерялось в читательской массе, что лишь предположительно может ободрить писателя. (25)Зато минуты подобного ободрения самые дорогие в жизни.

По М. Е. Салтыкову-Щедрину