Проблема восприятия музыки людьми. По В. П. Астафьеву
Категория: Сочинения ЕГЭ
Проблема восприятия музыки людьми. По В. П. Астафьеву
Виктор Петрович Астафьев – прославленный классик русской советской литературы, который в своих произведениях раскрывает сложные нравственные и философские проблемы. В отрывке из главы «Далёкая и близкая сказка», открывающей автобиографическую лирическую повесть в рассказах «Последний поклон», удостоенную Государственной премии СССР, раскрывается проблема восприятия музыки людьми.
Раскрывая эту проблему, писатель обращается к воспоминаниям своего детства, к тем впечатлениям, которые он получил, слушая скрипку Васи –поляка. Как выяснил потом мальчик, это была музыка земляка Васи Огинского, которую тот написал где-то в корчме на границе, прощаясь с родиной и посылая ей последний привет.
Музыка для ребёнка возникла неожиданно, словно из-под земли, в обычной обстановке, далёкой от лиризма: он искал пропавшую корову. Какое же впечатление произвела эта музыка на человека? Его сердце, «занявшееся от горя и восторга, как встрепенулось, как подпрыгнуло, так и бьётся у горла, раненное на всю жизнь музыкой». Когда музыка уже закончилась, мальчик всё ещё сидел в уголочке завозни, слизывая крупные слёзы, катившиеся на губы. Спустя многие годы рассказчик вновь услышал полонез Огинского, но произвела на него уже другое впечатление. Она словно была мягче, добрее.
Главная мысль автора заключается в следующем: музыка производит огромное воздействие на человека, она заставляет каждого с особой остротой испытывать самые разнообразны чувства.
Позиция автора мне близка. На мой взгляд, музыка – это самое эмоциональное искусство, которое пробуждает в душе человека радость и горе, печаль и восторг, тоску и грусть.
В литературе есть немало произведений, в которых раскрывается проблема восприятия музыки людьми и показано её особое, благотворное воздействие на человеческую душу. В романе И. А. Гончарова «Обломов» Ольга Ильинская поёт арию из оперы «Норма» и видит слёзы на глазах Обломова. Она удивлена тем, как тонко чувствует музыку этот ленивый и апатичный человек. Но Илья Ильич не только тонко чувствует музыку, но он ещё и восторгается ей, а самое главное - музыка пробуждает в душе героя любовь, и он делает Ольге признание.
Подводя итог всему сказанному, подчеркнём, что музыка облагораживает человека, делает его лучше.
Текст В. П. Астафьева
(1)Вечером я услышал Васину скрипку...
(2)В зарослях Фокинской речки кто-то искал корову и то звал её ласковым голосом, то ругал последними словами. (3)Я уже опёрся руками о брёвна, чтобы разом оттолкнуться, полететь до самых ворот и забренчать щеколдой так, что проснутся на селе все собаки. (4)Но из-под увала, из сплетений хмеля и черёмух, из глубокого нутра земли возникла музыка и пригвоздила меня к стене.
(5)И не стало ни Енисея, ни зимнего, ни летнего; забилась живая жилка ключа за Васиной избушкой. (6)Ключ начал полнеть, и не один уж ключ, два, три, грозный уже поток хлещет из скалы, катит камни, ломает деревья, выворачивает их с корнями, несёт, крутит. (7)Вот-вот сметёт он избушку под горой, смоет завозню и обрушит всё с гор. (8)В небе ударят громы, сверкнут молнии, от них вспыхнут таинственные цветы папоротника. (9)От цветов вспыхнет лес, зажжётся земля, и не залить уже будет этот огонь даже Енисеем — ничем не остановить страшную такую бурю!
(10)Но скрипка сама всё потушила. (11)Снова тоскует один человек, снова чего-то жаль, снова едет кто-то куда-то, может, обозом, может, на плоту, может, и пешком идёт в дали дальние.
(12)Мир не сгорел, ничего не обрушилось. (13)Всё на месте. (14)Только сердце моё, занявшееся от горя и восторга, как встрепенулось, как подпрыгнуло, так и бьётся у горла, раненное на всю жизнь музыкой.
(15)О чём же это рассказывала мне музыка? (16)На что она жаловалась? (17)На кого гневалась? (18)Почему так тревожно и горько мне? (19)Почему так жалко самого себя?
(20)Музыка кончилась неожиданно, точно кто-то опустил властную руку на плечо скрипача: «Ну, хватит!» (21)На полуслове смолкла скрипка, смолкла, не выкрикнув, а выдохнув боль. (22)Но уже, помимо неё, по своей воле другая какая-то скрипка взвивалась выше, выше и замирающей болью, затиснутым в зубы стоном оборвалась в поднебесье...
(23)Долго сидел я в уголочке завозни, слизывая крупные слёзы, катившиеся на губы. (24)Не было сил подняться и уйти. (25)Я приподнял нависшие над окошком перевитые бечёвки хмеля и заглянул в окно. (26)Чуть мерцая, топилась в избушке прогоревшая железная печка. (27)На топчане полулежал Вася, прикрывши глаза левой рукой. (28)На груди Васи покоилась скрипка, длинная палочка-смычок была зажата в правой руке. (29)Я тихонько приоткрыл дверь, шагнул в караулку...
(30)В печке щёлкнуло раз, другой, прогоревшие бока её обозначились красными корешками и травинками, качнулся отблеск огня, пал на Васю. (31)0н вскинул к плечу скрипку и заиграл.
(32)Прошло немалое время, пока я узнал музыку. (33)Та же самая была она, какую слышал я у завозни, и в то же время совсем другая. (34)Мягче, добрее, тревога и боль только угадывались в ней, скрипка уже не стонала, не сочилась её душа кровью, не бушевал огонь вокруг и не рушились камни.
(35)Тень музыканта, сломанная у поясницы, металась по избушке, вытягивалась по стене, становилась прозрачной, будто отражение в воде, потом тень отдалялась в угол, исчезала в нём, и тогда там обозначался живой музыкант, живой Вася-поляк. (36)Рубаха на нём была расстёгнута, ноги босы, глаза в тёмных обводах. (37)Щекою Вася лежал на скрипке, и мне казалось, так ему покойней, удобней и слышит он в скрипке такое, чего мне никогда не услышать.
(38)Я так засмотрелся, так заслушался, что вздрогнул, когда Вася заговорил.
— (39)Эту музыку написал человек, которого лишили самого дорогого, — Вася думал вслух, не переставая играть. — (40)Если у человека нет матери, нет отца, но есть родина, — он ещё не сирота. (41)Всё проходит: любовь, сожаление о ней, горечь утрат, даже боль от ран проходит, но никогда-никогда не проходит и не гаснет тоска по родине...
(42)Скрипка снова тронула те самые струны, что накалились при давешней игре и ещё не остыли.
— (43)Эту музыку написал мой земляк Огинский в корчме на границе, прощаясь с родиной. (44)Он посылал ей последний привет. (45)Давно уже нет композитора на свете, но боль его, тоска его, любовь к родной земле, которую никто не мог отнять, жива до сих пор.
(46)Вася замолчал, говорила скрипка, пела скрипка, угасала скрипка. (47)Голос её становился тише, тише, он растягивался в темноте тонюсенькой светлой паутинкой...
(По В. П. Астафьеву)